Но кто поверит этим словесам,
В которых образ твой живей живого?
Каким ты был, известно небесам,
А прах могилой скрыт, и нет иного.
И если я воспел твой ясный свет,
И красоту, и твой небесный дар,
Не скажут ли потомки: «лжёт поэт:
Сей свет и не светил нам никогда».
И от насмешек сморщится бумага,
Как старый дед, хвастун и мракобес,
Поэт, разгневан, схватится за шпагу,
И загрустит герой античных пьес:
Но если ты оставишь след на свете,
Ты дважды жив; в стихах моих — и в детях.